Конфликтность правового отчуждения

Конфликты между людьми возникают по различным, порой даже ничтожным поводам. Поэтому нет ничего удивительного, что серьез­ные разногласия, противоречия, а к ним, несомненно, следует отнести противоречия правового и политического характера, сопровождаются конфликтами самого разнообразного свойства.

Каждый человек, до­стигая совершеннолетия, застает систему правил и норм гражданского поведения, которая сложилась до него и без всякого учета его личных привычек и устремлений.

В такой ситуации ему остается либо подстра­иваться под существующую систему регуляторов, либо стремиться из­менить ее в своих интересах. И в том и в другом случае конфликты вероятны, однако во втором они просто неизбежны.

На общее состояние конфликтности могут оказывать вполне само­стоятельное влияние отдельные компоненты политической и правовой системы, что особенно заметно в условиях общей несбалансированнос­ти ее составных элементов.

Так, к моменту распада Советского Союза наиболее консервативной оказалась политическая организация обще­ства, то есть политический и правовой механизм управления обществен­ными делами.

Она как бы застыла в своем развитии, сохраняя без за­метных изменений преобладающий командно-бюрократический стиль руководства, чрезмерную централизацию власти, мелочную опеку де­ловых и общественных отношений.

В таком состоянии правовое отчуж­дение как бы стало привычной нормой гражданского самочувствия лич­ности, не вызывая желания изменить ситуацию с помощью открытого конфликта.

Но как только начавшиеся реформы затронули государ­ственно-политический механизм, социальные конфликты тут же про­рвались в самых различных формах, разрывая на части тотальное госу­дарство.

В обществах тоталитарного типа открытые социальные конфлик­ты — редкое явление. И дело здесь не только в том, что принуждение и насилие по отношению к любым попыткам противостоять власти — гарантия общественного спокойствия.

В подобных обществах сама среда не располагает рядом важнейших условий нормального функциониро­вания общественных отношений.

Здесь отсутствуют необходимые орга­низационные формы, через которые мог бы осуществляться процесс формирования общего социального интереса общественных групп и приобщения к нему отдельных индивидов.

В этих обществах устойчи­вый стереотип социальной психологии близок к известному суждению: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Роль барина как третейско­го судьи исполняет все и за всех решающая власть.

Ее непререкаемое право последнего слова в любом социальном противостоянии форми­рует в сознании потенциальных участников конфликта неуверенность в собственных силах.

Поэтому они, с одной стороны, склонны всячес­ки откладывать вступление в открытый конфликт, а с другой — гото­вы прекратить борьбу, как только «сверху» поступит соответствующая команда.

В условиях дефицита ресурсов (политических, экономических, де­мографических и т. п.) власть путем политических усилий превентив­ного характера стремится снять потенциальную конфликтность в об­ществе, упредив проявления социального недовольства и возможного неповиновения.

Известные «дела» и «процессы» второй половины 1930-Х ГГ. И 1950-Х гг., сознательно запущенные спецслужбами, пре­следовали ряд важных политических целей и не только в СССР, но и в Германии, США и т. п.

Среди них стремление избавиться от потенци­альной оппозиции, продемонстрировать обществу высокий уровень политической бдительности, облегчить реализацию господствующего экономического и политического курса.

Но самая главная задача, по­жалуй, состояла в том, чтобы не допустить неконтролируемых соци­альных процессов, во что бы то ни стало продемонстрировать монолит­ное единство общества и тем самым ликвидировать любые возможности для возникновения социальных конфликтов.

Совершенно иная ситуация складывается в более благополучных обществах. В условиях демократических свобод гражданское общество постепенно обретает определяющие нормы своей самодеятельности.

Общественную жизнь в этих условиях можно представить как пест­рую мозаику свободно формирующихся центров многочисленных про­цессов, в известном смысле хаотическое состояние, где социальная за­кономерность — всего лишь неустойчивый вектор различных тенденций развития, складывающихся в конкретной обстановке объективно, но лишь в редких случаях надолго.

Такое общество социально подвижно, изменчиво, мобильно. Отношение единства в нем весьма относитель­но. Здесь не только согласие, но и конфликт являются обычным состо­янием общественного развития.

Демократическое общество устойчиво своей подвижностью, а не монолитным единством и отсутствием конфликтов. Оно не только не ликвидирует социальные конфликты, а создает для них условия сво­бодного проявления.

Можно даже сказать, что подлинная демократия и есть согласие. Однако, в отличие от конфликтов в тоталитарной сис­теме, это легализированный и, как правило, относительно мирный кон­фликт.

Отсутствию в демократических условиях крайних форм остро­ты социальных столкновений в значительной мере способствуют развитые механизмы социальной саморегуляции.

При наличии соот­ветствующей социальной технологии, предусматривающей определен­ные процедуры переговоров, контроля, согласований, дебатов по науч­но обоснованной и проверенной методике, течение социального конфликта проходит в общедемократическом русле без крайне отрица­тельных социальных последствий.

Таким образом, на основе краткого анализа проблемы правового отчуждения личности можно сделать несколько обобщающих выводов.

Во-первых, феномен отчуждения представляет собой неотъемлемое свойство человеческой жизнедеятельности, возможность превращения ее условий, процесса и результата в самостоятельную силу, господству­ющую над индивидами и предписывающую им определенную норму по­ведения.

Феномен отчуждения неразрывным образом связан с природой человека и общества, и поэтому преодоление его негативных моментов может осуществляться лишь как бесконечно длительное гуманистическое совершенствование индивидуальной и общественной жизни.

Во-вторых, формы и особенности проявления отчуждения значи­тельно видоизменяются в процессе исторического развития, находясь в тесной зависимости от общих характеристик конкретной исторической эпохи.

Однако каждая из реально существовавших эпох демонстри­ровала принципиальную неспособность преодоления феномена от­чуждения. Радикальные попытки практического построения «нового общества», создания «нового человека» закономерно оказывались ва­риантами новых форм отчуждения человека.

В-третьих, правовое отчуждение личности может осмысливаться, а затем и преодолеваться лишь с учетом общетеоретических положе­ний исследования феномена отчуждения и специфических характерис­тик видовых форм его проявления.

Правовое отчуждение личности в сложившихся политико-правовых условиях и традициях, в процессе функционирования и результатах права, при соответствующем уровне общей и правовой культуры представляет собой конкретные направле­ния его существования и преодоления.

В-четвертых, реальный процесс преодоления правового отчужде­ния личности конфликтогенен.

На степень конфликтности общества оказывают влияние многочисленные факторы, среди которых немало­важная роль принадлежит конкретному состоянию отчуждения в нем. Однако зависимость состояния конфликта и отчуждения в обществе не однозначна.

Высокая степень отчуждения может сопровождаться не­значительной конфликтностью, а последняя приобретать те или иные формы, способствующие общему преодолению негативных последствий отчуждения.